Как общаться с особо агрессивными детьми

---

3. Как общаться с особо агрессивными детьми

Особо агрессивные дети — чего ожидать, как обращаться

Получил письмо матери с рассказом о ее трехлетнем сыне, спонтанно агрессивном. Сперва он кусался, потом начал всех бить, драться, детям в детском саду от него спасу нет. При этом здоров, развивается нормально умственно и физически. Интеллигентные родители в растерянности, чувствуют себя виноватыми. Уже из двух детсадов ребенка по требованию других родителей пришлось забрать. На детских площадках, в песочницах — всё то же самое, сплошная проблема. Пытается иногда нападать даже на старших детей…

Вот что я отвечал матери в своей интернет-рассылке…

Анна, винить Вам себя не в чем — такой жребий выпал, билет в лотерее природы. Таких, как Ваш сын, из каждых 50 детей — один-два. Дети с врожденной спонтанной агрессивностью, драчуны, забияки. Как правило, это мальчики. (Если драчлива девочка, больше подозрений на какое-то отклонение, хотя и здоровые девчонки тоже бывают злые и приставучие. Повышенная агрессивность девочек, могущая в совсем раннем возрасте проявиться той же кусачестью, вскоре избирает другие пути выражения — активней рук становится язык.)

Тут пока что не столько психология работает, сколько биология. Если понаблюдаете за выводком цыплят, за пометом щенят или стайкой мальков, то почти наверняка увидите, как один экземпляр из этой мелюзги то и дело набрасывается на остальных, всех гоняет. И вскоре все его начинают бояться, почтительно обходят, уступают без боя еду и прочее — вступает в силу уже зоопсихология: статусные ожидания.

Важно знать: самые воинственные особи, наполеончики и среди детенышей, и среди взрослых, — далеко не всегда физически самые сильные, но их всегда такими считают другие! Внушающее воздействие наглости, напора, са-моуверенности. Цель зоологического агрессора не уничтожить свое окружение, не повредить кому-то, а всего лишь пробудить у того инстинкт самосохранения — запугать. Никому из угнетаемых не приходит в голову укротить наглеца — ни индивидуально, ни коллективно, всем скопом, — это было бы так легко!.. В досознательных сообществах каждый за себя, каждый одинок, и у массы людей, слабых духом, — так же…

Если же находит коса на камень — драчуну попадается другой такой же драчун, наполеончику— наполеончик, завязывается война, постоянные жестокие стычки, и тут уже возможен серьезный исход. Но чаще — скоро ли, долго ли — кто-то уступает, сдается, и победитель становится Номером Первым — маленьким паханом. С большой вероятностью (но все же не стопроцентной) статус этот сохранится за ним и во взрослости. Судьба уступившего первенство под вопросом: либо станет Номером Вторым и будет, боясь только Первого, еще пуще терроризировать всех остальных (и подлавливать миг отомстить Первому, скинуть его с престола); либо сольется с прочей трусливой массой, станет серым середнячком; либо — нередкий исход — опущенный падет ниже всех, станет первым с другого конца — Омегой.

Всё то же — среди волчат, ягнят, обезьянышей… Доминантные особи (ДО) — генетические агрессоры — рождаются в определенном проценте у очень многих видов животных, и мы, увы, в их числе. Генетическая программа ДО нацелена на установление господства на своей территории и наивысшего статуса в сообществе себе подобных (стае, стаде, клане, семье). Агрессия ДО направлена преимущественно по горизонтали – против особей своей возрастной и весовой категории. Детеныш нападает на детенышей, подросток — на других подростков, может пробовать на зубок и тех, кто повзрослев. Но тех, кто явно старше, больше и сильнее, благоразумно обходят. Не трогают, как правило, и намного меньших, могут даже им покровительствовать, брать под защиту.

Все это соответствует природному принципу родовой выживаемости. И можно понять, почему в каждом поколении обязательно рождаются ДО, однако процент их мал. С одной стороны, у ДО преимущество: власть над сородичами дает им возможность оставить наиболее многочисленное потомство, переправить свою наследственность в следующие поколения. А с другой стороны — безжалостное давление конкуренции: в жестоких боях за власть между ДО поколения за поколениями выживали лишь единицы.

Такой вот пережиток природы несет в себе человечество. И ваш ребенок, видимо, — из породы ДО.

Понимаю, от диагностики не легче, хочется знать, как приспособить природу к цивилизации.

Положение — как шахматный цугцванг: и так нельзя, и эдак не можно. Недопустимо, чтобы от вашего ребенка страдали другие дети. Невозможно и держать его взаперти, в изоляции или водить на цепочке. Жестоко наказывать, за битье других — бить?..

Метод старый как мир, в какой-то степени действенный, но и более чем сомнительный. При грозных взрослых в открытую, может быть, нападать на других детей перестанет, зато в отсутствие…

Вы, как я понял, своего ребенка пока не наказываете, стараетесь только сдерживать. Результаты видите сами. К тому дело идет, к сожалению, что на какое-то время без физического воздействия в критические моменты не обойтись — даже Януш Корчак иной раз бил маленьких зверенышей по рукам. Делал это с горьким сознанием правоты и мукой душевной…

Безнаказанность обучает злу. На время, пока несмышленыш мал, пока дочеловеческая природа его еще не может получить противовеса в недозрелом сознании, отваживание от агрессии наказанием, насильственная выработка тормозов — из худшего менее худшее. Но на одних наказаниях далеко не уедешь или уедешь не в ту сторону…

Есть ли вообще шансы, что проблема решится — вероятность, надежда, что усиленная агрессивность ребенка если не исчезнет совсем (так практически не бывает), то уменьшится до выносимых пределов, или станет более контролируемой в проявлениях, более сдерживаемой, управляемой?..

Да, вероятность есть, надежда реальная. Шансы дает время. Развитие — включение других генетических программ, дозревание сознания и самоконтроля. Воспитывающая среда и уроки жизни—а они будут обязательно и могут быть очень суровыми, раньше или позднее…

Изменения к лучшему могут произойти. Только не сразу. И не во всех случаях. Мои наблюдения над агрессивными детьми из породы ДО и другими подразделяются на профессиональные и сугубо личные. Последние менее сис-тематизированы, зато более прочувствованы. Как и большинство моих сверстников, я страдал от агрессоров, водившихся среди нас, сам таковым не будучи. Я любил дружить, а не драться, и драчунов просто не понимал, они заставали меня врасплох, я терялся. Во дворе и в классе нашем, где учились одни мальчишки, было всего двое-трое таких бичей общества, еще парочка в параллельных классах, но их хватало на всех. Хватило и на мой детский невроз: одно время я думал, что я трус, не мог с этим смириться…

С одним из своих дворово-школьных мучителей неожиданно подружился, и на всю жизнь.

Сначала, еще до школы, он регулярно бил меня, пяти-шестилетнего, во дворе. Бил не только меня, но меня почему-то с особым усердием. Потом мы оказались в одном классе, и там он свое дело продолжил. Я наконец как-то раз озверел и побил его — оказалось, что я сильнее. Он не успокоился: в одиночку уже не лез, но собирал оравы сорванцов и натравливал на меня: по дороге из школы они окружали и били меня портфелями по голове и ногами по ногам, очень больно. Я опять потихоньку озверел, подловил однажды его одного, повалил на мостовую и с полминуты на нем посидел, но не бил, злобы уже не было. Отпустил. Он поднялся и; мигая и всхлипывая, протянул мне руку: «Давай дружить». — «Давай».

С того мига мы душевно не разлучались и ни разу не ссорились: первый враг стал и первым другом. Дрались только в шутку: дома кидались подушками и боксировали. Потом, подростками уже, вместе пошли в секцию спортивного бокса.

Любопытно: вскоре после нашего примирения Яшка мой резко вдруг присмирел, настырная ненасытная агрессивность сменилась широким дружелюбием и добродушием. Омегой не стал, отнюдь: и себя в обиду не давал, и за слабых заступался, обидчиков колотил крепко, в ярости мог покалечить… Далеко потом, взрослый уже, растолстевший и благодушный, по пьянке мог иногда вдруг проявить неадекватную злобность к посторонним (к друзьям — никогда), затевал драки, приходилось утаскивать. Агрессивность — ДО программа раннего детства, стало быть, никуда не делась — но нечто надстроилось над нею: человеческая программа.

Как-то, в солидные уже годы, в другую историческую эпоху, когда дети наши уже вовсю подвергались тем же испытаниям, и похуже, я спросил Яшу:

— Зачем ты меня бил? Можешь вспомнить? За что?

Прищурился, ухмыльнулся.

—Зато, что живешь. Чтобы жизнь не казалась медом, как в армии. Тренировал на жизнь. На эту вот жизнь…

—А-а, спасибо, — ответил я и кинул в него подушку.

Судьбы и характеры других жизне-тренеров моего детства в подробностях мне не известны.

Один в школе не доучился, рано стал уголовником, получил срок и пропал. Другой класса с седьмого превратился в пай-мальчика, чуть было не вышел на медаль, потом сделал нехилую комсомольско-партийную карьеру, стал замминистра, членом ЦК… Третий, низкорослый, но сильный, атлетического сложения парень, очень прыщавый, тоже постепенно утихомирился, перестал драться, но остался злым на язык, притом ярко выраженным антисемитом. Поступил в военное училище, дальше не знаю. Еще один учитель-мучитель, которого, после долгих его приставаний и издевательств, мне довелось опустить в уличном поединке, годам к двадцати пяти спился и дни свои закончил в психушке.

Само собой разумеется, этих моих частных заметок для каких-то серьезных выводов о судьбах детей-агрессоров не-достаточно. Недостаточно даже и последующих профессиональных наблюдений, исчисляемых сотнями случаев. Изучить надо во всех подробностях и со всех сторон — сотни и сотни тысяч, по всему миру.

Настоящего, капитального научного исследования особо агрессивных детей, многолетнего прослеживания их развития и судеб, насколько известно мне, до сих пор не проведено.

Я же могу пока сообщить, что, по моим ограниченным данным, маленькие агрессоры, подобные Вашему, Анна, сыну, в большинстве случаев перерастают свою детскую ДО-программу и, понабивав энное число шишек другим и себе, более или менее успешно вписываются в обычную (точнее, российскую) жизнь. Уже к шести-семи годам может произойти существенная подвижка к адаптации, к двенадцати — еще вероятнее. Но придется Вам запастись терпением, реши-тельностью и изобретательностью…

Темпераменты и характеры у бывших забияк получаются разные — и активные, энергичные, волевые, холерические — при том, конечно же, вспыльчивые, взрывные — и уравновешенные, веселые и с ленцой, сангвинические или ближе к флегме, или даже меланхолические, но это гораздо реже. Некоторые проявляют недюжинные способности, от спортивных до математических (реже — гуманитарные). Все вроде бы налаживается, но нужна осторожность. Агрессив-ность почти у всех бывших маленьких ДО таится в подспуде и может— если нажмется красная кнопка (например, ревность плюс алкоголь), подвергнуть опасности жизнь окружающих и их собственную. Минное поле…

Бывают и случаи, когда ранняя неуемная агрессивность оказывается ведущим признаком психопатических и/или криминальных наклонностей. Случаи, когда над ранней генетической ДО-программой ничего путного не надстраивается… Некоторые имеют в основе хромосомную аномалию (удвоение игрек-хромосомы), некоторые — мозговую органику (эпилепсию в том числе, явную или скрытую), некоторые — непонятно что… Ваш мальчик, Вы пишете, здоров, и все же я пожелал бы Вам хорошо обследовать его психоневрологически, эндокринологически и цитогенетически. Не повредит…

Вот еще мои Вам пожелания на сегодня и на ближайшее будущее (год-два).

— Как бы ни было тяжело и вам, и другим, не лишайте сына общества других детей, делайте новые и новые попытки научить его общаться без драк. Не отступайтесь от этой цели и твердо верьте в успех. Не получается пока в детсаду — водите на площадки, в компании друзей и т. д.

—Каждый раз, когда сын при вас ни с того ни с сего нападет на другого ребенка, ударит — моментально, без разговоров, бейте его по рукам так, чтобы он почувствовал боль. Если продолжит драться — оттащите в сторону, возьмите за шиворот, приподнимите, чуть подержите и хорошенько встряхните; потом, продолжая держать, опустите. Если будет вырываться, брыкаться — повторите воздействие, встряхните сильней — это архетипический сигнал зарвавшемуся младшему от Сильного Старшего.

—Даже всего лишь пятиминутное спокойное общение с другими детьми без драки считайте поначалу большим достижением — и хвалите за него мальчика, одобряйте, показывайте, что Вы радуетесь.

—Если драка затевается по инициативе другого ребенка — не вмешивайтесь. (Если, конечно, не происходит чего-то опасного.)

—Если сын отнимает у другого ребенка игрушку, но не дерется, наказывать его не надо, но твердо потребуйте, чтобы игрушку вернул. Если не отдает — отнимите и отдайте сами. Если начинается протест, сопротивление, драка — уведите, дайте немного остыть, а потом возвращайтесь как ни в чем не бывало. Дальше по ситуации.

—Старайтесь показывать ребенку только самые мирные и спокойные фильмы и мультики, где персонажи не дерутся, а дружат, играют и забавляются («Смешарики», «Лунтик»).

—Читайте с ребенком как можно больше хороших детских книжек, в которых описываются милые и забавные существа, с их забавными мирными приключениями («Винни Пух»).

—В доме как можно чаще должна звучать спокойная классическая и веселая музыка, ничего резкого, воинственного, грубого, диссонансного.

—При возможности держите дома животных, приучайте к любви к ним, любите их вместе.

—Как можно больше движения, спорта, разнообразных физических занятий — до утомления. Интенсивное движение снижает агрессивность, «сжигает» ее. Особенно хорошо — плавать. Как можно больше! Вода гасит огонь — и снаружи, и внутри.

—Танцуйте с ребенком, учите его танцевать.

—Пусть как можно чаще рисует, лепит, занимается конструкторами, творит… Но обязательно в чередовании с интенсивными физическими нагрузками.

—Устраивайте импровизированные домашние спектакли, в которых у ребенка были бы разнообразные роли, но преимущественно мирные, созидательные. Домашний детско-взрослый театр — это целый мир и целая наука, займитесь этим с помощью интернета и книг, и Вы откроете для сына и для себя кладезь психологических чудес!

—Как можно больше красоты.

—Как можно больше юмора!

—Каждый вечер, минут через 15-20 после того, как ребенок уснет, проводите с ним, спящим, родительский гипноз, он же гипнопедия — внушение в естественном сне.

Да, именно в этот промежуток времени, когда так называемый быстрый сон начинает сменяться медленным, более глубоким, можно, минуя спящее сознание, обращаться непосредственно к подсознанию: Ваше обращение будет слы-шаться и усваиваться без просыпания.

Тихонько подойдите к ребенку, наклонитесь над ним. Дотроньтесь рукой до плеча, осторожно погладьте по головке… Руку можно не отнимать, оставить в соприкосновении…

Ребенок может пошевелиться, заворочаться, что-то пробормотать, может и не среагировать, продолжать спать спокойно — неважно, связь уже есть, ваше присутствие воспринято.

Можно начинать внушение.

Тихо, размеренно и внятно, с теплой и уверенной интонацией говорите ребенку то, чего вы ему желаете. Каким стать, каким быть. Как чувствовать себя. Как относиться к другим и себе…

Все утверждения должны быть краткими, простыми, понятными. И все — только положительными, без употребления “не”. Утверждаться должно с опережением то, чего пока еще нет, что только еще должно быть — и что, как Вы твердо должны сами верить— уже совершается, уже начинается, уже происходит. В этой опережающей вере — вся тайна действенности, вся суть внушения.

«Ты хорошо играешь с ребятами, мирно, дружно, ты молодец. Тебе нравится играть с ребятами и дружить. Ты хороший, ты добрый. Ты дружишь с ребятами. Тебе весело играть с ними. Ты любишь играть спокойно, любишь дружить. Тебе нравятся ребята. Ты всем нравишься, все тебя любят. И я люблю тебя… Спи, мой хороший…»

Не перегружайте, не говорите слишком много за один раз, не старайтесь сказать сразу все желаемое. Лучше понемножку и только самое главное. Каждый вечер, изо дня в день.

В сущности это молитва. Душа ребенка — ваш храм. Если истинно веруете и полностью сосредоточены, молитва дойдет: «По вере вашей да будет».

Литература:
Леви, В. Особо агрессивные дети — чего ожидать, как обращаться/ Владимир Львович Леви // Семья и школа. – 2010. – №1. – с.12-14

---